«Я была писателем прежде, чем я встретила его, и я была писателем в течение 45 лет после того. Почему я должна быть всего лишь сноской к чьей-то жизни?» — фыркала Марта Геллхорн на вопросы о Хемингуэе.

Красавица и чудовище

Марта Гэллхорн и Хемингуэй встретились в баре в баре Sloppy Joe’s во Флориде. Он: большой, толстоватый, не очень трезвый, в несвежей майке под расстегнутой рубахой. Она: красивая блондинка, хоть сейчас в Голливуд. Длинные, стройные ноги, волны белокурых волос, тонкая талия. «Красавица и чудовище», — усмехнулся бармен. Марта постаралась скрыть разочарование: любимый писатель… да уж.

Еще: Марта была дочерью знаменитой Эдны Гэллхорн, посвятившей свою жизнь борьбе за права женщин, поэтому незамысловатые подкаты Папы (ей было известно это прозвище Хемингуэя) нисколько ей не польстили. К тому же Марта переживала затянувшийся кризис идентичности: она успела поработать в Vogue в Париже и пережить там роман с женатым и довольно никчемным мужчиной; написать серию очень сильных очерков о Великой депрессии, отказаться от работы в администрации президента.

Марта плохо понимала, кто она и что ей делать со своей жизнью. Хемингуэй сказал, что собирается в Испанию, снимать фильм о войне и бороться с фашизмом. В этот момент многолетние поиски Марты Гэллхорн закончились: она военная журналистка!

— Я тоже еду в Испанию, — заявила она Хемингуэю. А когда писатель попытался ее облапать, отвесила ему оплеуху.

В любви и на войне

Они снова встретились уже в Мадриде. Марта приехала по аккредитации журнала Collier’s Weekly, которую получила с помощью подруги своей матери Элеоноры Рузвельт. И здесь она увидела Хемингуэя с его настоящей, лучшей стороны. Хемингуэй остановил ее истерику, приключившуюся после бомбежки: Марта не смогла справиться с собой увидев столько крови, столько убитых, столько искалеченных, и там были дети. Проклятые фашисты! Она кричала, рыдала, била посуду в холле гостиницы, где жили журналисты.

Папа притащил ее в свой номер, налил виски, посадил за пишущую машинку: ты журналист или дерьмо? Он учил ее писать, заставлял находить слова-патроны, «а ты пишешь, как будто обмочилась словами». Хемингуэй ничего не боялся. Он был самым добрым на свете, его обожали дети. И – да – он был гением. Марта была счастлива, что ее полюбил такой мужчина. А писала она все лучше и лучше, просто отлично она писала. Оказалось, что эта трудная и страшная работа – единственная, которая была по ней. Ничем больше заниматься она не хотела, только показывать человечеству зеркало, в котором отражалось его безумие.

Они вернулись в Америку, Хемингуэй сделал Марте предложение, сказал, что добьется развода от своей второй жены Паулины. В ответ Марта улетела на советско-финскую войну. Паулина отказывалась давать развод; Хемингуэй писал другу: «Мой тебе совет: женись как можно реже и никогда не женись на богатой суке». Ничего: Паулина отсудила у Хемингуэя целую кучу денег; ей было уже не так обидно.

Приняв предложение Хемингуэя, Марта реализовала свое решение: полететь вместе в Китай, она будет писать про военный конфликт с Японией. По дороге попали в ураган, самолет совершил экстренную посадку. Хемингуэй мрачно сидел, вцепившись в кресло, а Марта смеялась и лезла к нему целоваться: они уцелели, они любят друг друга! Вот так и надо жить.

Хемингуэй купил виллу на Кубе и зажил, как давно мечтал: утром писал «По ком звонит колокол», а потом ходил в море на яхте, ездил на охоту, рыбачил, пил виски с друзьями. Марта выращивала цветы и не находила себе места от тоски. Она страдала вдали от любимого дела и – от любимого мужчины! Хемингуэй на войне и Хемингуэй в благополучной мирной жизни – это были вообще два разных человека. Не годилась она в спутницы великого писателя – она сама была великим писателем.

Когда Марта улетела в Европу, где полыхала вторая мировая война, Папа рассвирепел и расстрелял все ее цветы в саду. Марта все понимала, но она хотела вернуть себе себя и своего мужчину. Приезжай сюда, — умоляла она. Она хотела увидеть рядом с собой настоящего Хемингуэя, хотела снова почувствовать любовь. «Или ты корреспондент на этой войне, или женщина в моей постели», — отвечал Хемингуэй

Он просто не оставлял Марте выбора: она подала на развод. Официально они были женаты с 1940 по 1945 года, а вместе были восемь лет. По законам Кубы все имущество остается оставленному супругу, и Хемингуэй не отдал Марте даже ее пишущую машинку.

Марта была на войне до последнего ее дня. Ее репортажи об освобождении Дахау потрясли весь мир. После мировой войны она осталась военным журналистом: не было на нашей планете ни одной горячей точки, на которой она бы не побывала. Рассказав миру про войну во Вьетнаме, она не смогла простить своей родине ужасов, которые там увидела и переехала в Лондон. В 81 год Марта прилетела в Панаму и написала репортаж о вторжении американских войск.

После второй мировой она усыновила и воспитала ребенка, еще раз неудачно вышла замуж, лечилась в клинике от «синдрома войны», а в старости закрутила роман с Лоренсом Рокфеллером. Заболев раком яичников, Марта сражалась с болезнью с присущим ей мужеством, а когда стало понятно, что болезнь победит, выпила капсулу цианида и решительно остановила свою жизнь.

В Америке в ее честь выпустили почтовую марку и учредили ежегодную премию для журналистов. А в фильме «Хемингуэй и Геллхорн» Марту сыграла Николь Кидман. «Выбирай – корреспондент на войне или женщина в моей постели», — требовал ее первый муж.