Когда жизнь проходит в деревне, то истории многих семей известны всем до мельчайших подробностей не любопытства ради, а потому, что от новостей никуда не спрячешься. Эти самые новости тебе с утра петух прокукарекает, и каждая травинка-былинка нашепчет, а уж соседи и сослуживцы от усердия и скорости пересказывания новостей на языках мозоли натрут.

Особо усердствовала в толковании новостей «Гремучая кучка», состоящая из пяти вдовствующих пенсионерок, собирающихся два раза в неделю на чаепитие в доме Валентины Семёновны, в прошлом завхоза школы. За чашкой чаю проходились по знакомым. А так как обмен новостями шёл не от злого сердца, а справедливости ради, то грехом это они не считали.

Частенько разговоры единомышленниц вертелись вокруг Фёклы – тридцатилетней замужней женщины, которая работала технологом на молочном комплексе, а муж её Иван там же водителем — возил молочную продукцию в столицу и часто отсутствовал дома.

На Фёклу мужское население заглядывалось – высокая, фигуристая, всё при ней и спереди, и сзади; белолицая, густые темные волосы, собранные в «конский хвост». А глазищи-то! Мама моя родная! Многие парни мечтали когда-нибудь утром побриться опасной бритвой глядя на своё отражение в её огромных карих глазах. Но Фёкла от одних отшучивалась, а настойчивым воздыхателям грозилась мужу рассказать о приставаниях. Иван был высоким крепким мужчиной, спокойного нрава, но сложилось так, что никто не рисковал испытывать его терпение. Фёкла и Иван были бездетными, хотя женаты были восемь лет. Сказительницы гремучей кучки голову сломали, обсуждая вопрос отсутствия детей у пары, ведь причины могут быть разными: может быть не получается ребеночек, или ленятся творчеством заниматься, а может быть и вовсе не умеют. Кто их нынешних молодых разберёт!

Однажды представительница гремучей кучки — Валентина Семёновна, соседка Фёклы — обратила внимание на мужские носки, вывешенные на штакетнике, что служил оградой палисадника. Удивилась несказанно этому факту, так как точно знала, что во дворе две веревки бельевые натянуты. А потому, прикинув мысленно все возможные варианты, пришла к выводу — что Фёкла так полюбовнику знак подаёт, что мужа дома нет. И решила лично удостовериться, кому это Фёкла поддалась, и заняла наблюдательную позицию на лавке возле своего дома. Прохожих было мало, все свои – кто-то кивнёт, кто-то приветственно рукой махнёт, но все идут мимо, да мимо. И дождалась-таки — появился чужак, из командировочных – молодой, по возрасту подходящий.

На вечернем чаепитии Семёновна рассказала подругам свою рекогносцировку местности.

— Я как увидела этого чужака, сразу догадалась к кому он идёт. А сам-то высоченный (оглобля, ни дать ни взять), на вид неказистый, весь белёсый, не чета Ивану. Он мимо меня прошёл, а перед палисадником Фёклы присел и вроде как шнурок завязывает на кроссовке. И так зырк*, значит, своими глазищами на носки, что висят на палисаде.

— Семёновна, он же к тебе спиной был. Какой же зырк у него может быть сзади? – спросила Мария Ивановна, бывшая медсестра.

— Ну…, это я предположительно говорю. А как он ещё мог смотреть? Говорю зыркнул* – значит так и было, – с вызовом ответила рассказчица. – Не сбивай меня. Потом он выпрямился и пошёл быстренько дальше, а за домом Фёклы свернул в проезд между домами, который к речке ведёт. Но меня не проведёшь, я сразу догадалась, что это он решил тайно со стороны реки через огород зайти в дом. Я скоренько за ним. А его уже след простыл. Я к щели в заборе припала и… — рассказчица театрально замолчала.

— Так что, что, что — начали торопить её слушательницы.

— А ничего, его на огороде уже не было. Успел в дом заскочить поганец, – возмутилась Валентина Семёновна.

— Тю на тебя, Валентина. Может же он в другую сторону вдоль реки пошёл, — засомневалась Надежда Петровна, бывшая ветврач.

— Или вовсе через мосток на левый берег перешёл, — вставила вариант действий командировочного Вера Ивановна, когда-то преподававшая географию в школе.

— Ага, скажете тоже. С чего бы ему в чужой деревне по вербняку шастать. Нет, меня не проведешь. У Фёклы был, — сказала, как припечатала Валентина Семёновна.

— А я так нисколько не сомневаюсь, что к Фёкле прилип, — обрадовалась возможному падению красавицы Василина Архиповна, завистливая до чужого счастья, мечтавшая когда-то заполучить Ивана к себе в зятья и до сих пор не утратившая надежду.

Они б ещё долго обсуждали историю носков, но пришла домой с прогулки по деревне младшая дочь хозяйки – Настя, приехавшая накануне к матери на выходные дни. Она работала в области бухгалтером в больнице и жила в квартире, которую купили по случаю лет десять назад Семёновна с покойным мужем. Валентина Семёновна при дочери сдерживалась от сплетен из-за боязни дочерней критики, а потому пенсионерки прекратили обсуждение и, раскланявшись с хозяйками, разошлись по домам. К вопросу морального облика Фёклы они возвращались пару раз, но за неимением новых данных и неопровержимых улик, утратили интерес к носочной истории.

Август оказался урожайным на фрукты и овощи, и женщины занялись консервацией, а наступившая осень, а за нею зима принесли много сельскохозяйственных хлопот, коих в деревне не счесть. Собирались, конечно, иногда чайку попить и по-бабьи поболтать. Но так, не по злобе, а чтоб навык не утратить.

Весной декретный отпуск и последующее рождение сына у Фёклы взорвали фейерверком самомнение Валентины Семёновны.

— Ага, — торжествовала она и в который раз выговаривала своим подругам на вечернем чаепитии за недоверие к её словам прошлым летом, — говорила я вам, что неспроста командировочный вертелся возле носков, а вы мне не верили. Всё на защиту изменщицы вставали.

— Я нисколечко не сомневалась в твоих расчётах, — сказала Василина Архиповна, бывшая буфетчица, — вот дебет с декретом теперь и сошёлся. Так Ивану и надо. Надо было на хорошей девушке жениться, а не на этой вертихвостке.

— А я так вам, женщины, скажу, что сынок по любому Фёклин. А чей бык скакал мне без разницы, – своеобразно применила знания ветврача Надежда Петровна.

— Она ни у кого мужа не уводила, у неё собственный есть для законного отцовства, — с рассудительностью медсестры внесла коррективы Мария Ивановна.

В гремучей кучке мнения разделились. Когда дебаты набирали обороты, дверь в кухню открылась и зашла Настя, лицо которой светилось счастьем, а следом за ней высоченный парень с огромным букетом красных роз, которые любила хозяйка дома.

— Добрый вечер, чаёвницы. Рада всех видеть. Познакомьтесь. Это Борис — мой жених. Свадьба через месяц, – протараторила Настя, не отрывая взгляда от лица побледневшей матери.

— Так это ж ты! – прошептала Валентина Семёновна, поднимаясь со стула и подбоченившись. – Это ж ты прошлым летом, когда мимо меня проскочил, у Фёклиного дома шнурки завязывал, а потом побежал в проезд между домами.

От такого несуразного обвинения Борис вначале растерялся, а потом занял оборонительную позицию:

— Шнурки завязывал, было дело, но за Фёклу мне ничего не известно. Я тогда с проверкой приехал на два дня и кроме председателя сельсовета никого здесь не знал тогда, и сейчас не знаю. С Настей мы в магазине познакомились, и я с трудом уговорил со мной встретиться. А меня, как назло, в сельсовете задержали, потому и спешил, ни на кого не обращая внимания.

— Я свидание Борису назначила за рекой возле двойной вербы, — подтвердила Настя.

Она стала впереди Бориса, загораживая его собою от матери, хоть едва доставала жениху до плеча.

Гостьи по-тихому покинули дом, чтоб под горячую руку не попасть. Семёновна же в своём негодовании обороты не сбавляла до тех пор, пока Настя не расплакалась:

— Мамочка, ведь мы приехала к тебе с радостью. А ты в какую-то непонятную нам обиду впала. Мы сейчас же уезжаем.

После угрозы дочери Семёновна возымела желание примириться с ситуацией, и тут же присмирела. А сама подумала, что раз дело не в Борисе, значит всё дело в носках — именно в них сокрыта тайна. И думала об этом несколько дней.

Как-то часа в четыре пополудни пришлось выйти из дому за солью в магазин. А Иван с младенцем на руках вышел из своего двора и на глазах изумлённой Валентины Семёновны повесил носочную пару на штакетник. Её будто кипятком ошпарило:

— А что это ты, Иван, свои носки на обозрение вывесил?

— День добрый, Семёновна. Да, сеструха позвонила и попросила старые носки ей отдать. Сейчас прибежит и заберет, а мне ждать некогда. Мы идем на автобусную остановку мамку нашу из города встречать.

— А Томке на кой ляд твои носки, что ли мужниных не хватает? – любопытство захлестнуло женщину с головой по самую маковку.

— Мужнины носки она в огороде донашивает, чтоб педикюр не портить, а из моих носков наладилась куколок шить. Скоро всю детвору деревенскую куколками снабдит, — со смехом пояснил Иван.

У женщины слёзы выступили на глазах от частого моргания.

— Вы чего расстроились Валентина Семёновна? Вам тоже носки нужны?

— Нет, Иван, не нужны мне носки. У меня нет ни педикюра на ногах, ни мозгов в голове, потому как я женщина никудышная. Ты прости меня, Иван, и ты, Стёпочка, тоже прости, — сказала Семёновна глядя на две пары одинаковых родственных глаз.

Она развернулась и пошла назад домой. Шла медленно, низко опустив голову, чтоб не расплескать свой стыд по дороге, а выплакать дома в одиночестве.

Иван недоумённо смотрел вслед соседке.

— Никогда мне не понять женщин, сынок, – сказал он, обращаясь к сыну. — Говорят, что женщины — создания с других планет. Вот какие они есть, такими и принимать их надо. Ну, что, Стёпочка, пошли нашу инопланетянку любимую встречать.

Иван поцеловал своего долгожданного сына в лоб, уложил его удобнее на своей могучей согнутой в локте руке и пошёл к остановке.

* зыркнул — разг. рыская, бросить быстрый взгляд.

© Наталья Приходько

Мы в Facebook: www.fb.me/whoiswho.media/
Мы в Telegram https://t.me/whiswh
Мы в Instagram https://www.instagram.com/whoiswho.media/
Наш Youtube канал http://bit.ly/whoiswho-youtube

Подпишитесь на наши авторские подкасты:

Apple: http://apple.co/39n87k0
Google: http://bit.ly/3ia89Qg